Неврозообразование на законодательном уровне

Сейчас и в СМИ, и в дискуссиях профессионалов различных областей (а не только в области психологии), и в блогах очень много риторики вокруг закона “О запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних”. Риторика эта весьма разнообразна, и сам закон обсуждать в рамках психологического дискурса нелепо, но можно обсуждать его последствия для конкретных людей. В этот момент большинству читателей представляются активисты ЛГБТ-сообщества, гомосексуальные семьи и тому подобное, но на деле последствия закона распространяются на куда большее количество людей.

Собственно, что поменялось в связи с принятием закона и бурным его обсуждением? В первую очередь был обращен назад процесс депатологизации гомосексуальности, в первую очередь, в общественном понимании. Если гомосексуальность – в принципе – можно пропагандировать, то она становится чем-то вроде плохой привычки, чем-то во что можно “вовлечь”, чем-то, от чего можно отказаться, если тебе вовремя объяснят, что это плохо, ненормально, не эстетично и так далее.

Сразу нужно сказать, что взглядов на проблему гомосексуальности в психологии и медицине множество, но нет ни одного авторитетного исследования, доказавшего, что гомосексуальность может быть “привита” путем пропаганды. Кроме того гомосексуальность не является болезнью, в 1973 году ее исключили из списка психических расстройств в США. Собственно, основным поводам для этого послужило то, что гомосексуальность не заставляет человека испытывать страдание, не влияет на критичность, а также не нарушает социальную адаптацию.

Что же происходит сейчас? Давайте, не задумываясь о вопросах нормы и патологии, посмотрим на последствия информационной волны вызванной принятием закона о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Не только гомосексуалы, но и люди, когда-либо испытывавшие подобное сексуальное влечение или имевшие гомосексуальный опыт (а таких очень и очень много), вынуждены сталкиваться с тем, что часть их жизни подвергается преследованию, постоянно обсуждается как порицаемая и плохая. Так было и раньше, но раньше эта тенденция к осуждению шла на убыль, теперь же она растет не по дням, а по часам. Вот пример – цитата из недавно изданного Министерством образования Украины, но на русском языке, школьного учебника с названием “Секс” для детей 10-12 лет (саму идею такого учебника мы оставим за скобками): “секс между мужчиной и мужчиной – глупое, смешное и жалкое зрелище”. Подразумевают ли подобные эпитеты то, что секс между людьми разного пола зрелище особенно интеллектуальное, серьезное и вдохновляющие неизвестно, но прочитавшего ребенка эти слова пугают, он еще не понимает, чего он хочет в сексуальном плане, но в социальном – точно не хочет быть изгоем. Постепенно начинают осуждаться любые тактильные контакты с ребятами своего пола – “чтоб не подумали, чего-нибудь лишнего”, а если мальчик начинает осознавать влечение к людям своего пола, он уже заранее знает, что это плохо, и как про него подумают люди, если он вздумает поделиться с ними чем-то подобным. Так как “глупым, смешным и жалким” не хочется ни быть, ни выглядеть, тем паче в глазах значимых людей, желание скрывается ото всех, загоняется как можно глубже. С одной стороны оно становится “запретным плодом”, и в случае, если речь идет о недифференцированном подростковом влечении, как раз фиксирует внимание на потенциальных партнерах своего пола. С другой – вытесняясь, такое влечение порождает невроз.

Хуже всего, что в соответствии с законом о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений подросток не может обратиться к психологу. Точнее обратиться может, но принять его и оказать должную помощь может только психолог или плохой, или очень рискованный, так как в какой-то момент может наступить необходимость сказать “то, что ты чувствуешь – это нормально”. И тогда психолог вынужден или врать, или попадать под статью 6.21 КоАП. Исключением может стать ситуация содействия понимающих родителей, но даже самые разумные люди часто становятся неадекватны, когда речь идет об их чадах. Так что когда психолог говорит, что его цель – помочь юноше или девушке разобраться в себе, а не сделать его таким, как угодно родителям, часто его или не слышат, или обвиняют во всех возможных и невозможных грехах.

Взрослым не легче по большому счету. Они могут обратиться к психологу по своему желанию, ни с кем не консультируясь, не спрашивая разрешения, даже никому не говоря, но признаться самому себе, сознательно подумать о подобных проблемах очень сложно. Серьезный прессинг испытывают те, кто согласно закону именуется состоящими в “нетрадиционных сексуальных отношениях”, их проблемы касаются еще и юридического поля – будет ли например “пропагандой” ходить за руку со своим любимым человеком? А представить его своей парой? И так далее. Но особенно сложно и болезненно сталкиваться с новой информационной реальностью как раз тем, кто не идентифицирует себя как гея или бисексуала, то есть, не сталкивался непосредственно с необходимостью пересматривать реестр собственных желаний и их соотнесенность с нормами общества. А проблем может быть много – от невозможности принять себя, до мучительного стыда за прошлый опыт или даже за прошлую мимолетную фантазию. Вытесненная неосознанная проблема, может порождать вторичные “осложнения” – смысловые перекосы, неврозы, депрессию. И даже в случае обращения за помощью, часто проходит не одна встреча с психологом до того как человек заговорит на эту запретную тему.

Так же социальные процессы, порожденные полемикой вокруг закона, вызвали волну страхов. Страхов родителей за детей, страхов оказаться причисленным к той или иной группе, страхов насилия. Часто совершенно невинные действия воспринимаются в контексте пропаганды гомосексуальности, совращения и тому подобных, в результате чего получается психическая травма не от действительно чьих-то недопустимых действий, а от их восприятия в современном информационном контексте. Растет гомофобия, а значит, учащаются случаи не только психологического, но и вполне физического травмирования тех, кого так или иначе приняли за представителей сексуальных меньшинств.

В таком активном и агрессивном информационном поле психологам сложно работать, в том числе из-за того, что у людей повышается страх получить от специалиста реакцию критики и осуждения, узнать свой “диагноз”, столкнуться с дополнительным непониманием. К сожалению, из-за этих нарастающих страхов многие люди или просто не приходят, или приходят со странным, несоответствующим действительности запросом, что крайне осложняет работу. А такого рода страхи в сочетании со стыдом накапливаются как снежный ком, и чем больше он, тем сложнее растопить его.

Психолог, психотерапевт Джинна Литинская

Посмотреть все статьи специалистов нашего Центра

Наш канал на YouTube